Первые герои Дзержинска1 (обновлено)

Сегодня история Украины, СССР и ВМВ систематически подвергается тотальным атакам и информационному террору. Благодаря подмене средствами массовой информации понятий о чести и долге, иногда даже можно услышать из уст молодежи, что, если бы не это «красное быдло», то они сейчас спокойно пили бы баварское пиво. Насколько они глупы – трудно даже представить!

Если бы «красное быдло», не положило свои жизни на алтарь Победы, тогда автор не перебирал бы десятки документов о ВОВ, не подвергал бы сомнению труды хитроватых ньюисториков, быстро влившихся в ряды неофитов украинской Соборности, и не «плевался желчью», изучая жизненный путь яворивских ² и прочих перевёртышей, оправдывающих коллаборационизм, а читатель просто не листал эти страницы лишь по одной причине: нас никого не было бы в этом мире. Поэтому и историки, и прочие летописцы, устраивающие диспуты на темы, мол, благородно, или нет, поступали в некоторых случаях полководцы и солдаты РККА, освобождая Европу от гитлеровцев, по мнению автора, лукавят. Но каждый из них лукавит по-своему, т. е. в угоду личным амбициям. Неизменны они лишь в одном неистовом желании: угодить новой власти. Такой путь трактовки событий ВОВ – нужно считать, как минимум, безнравственным.

В то грозное время, о котором пойдёт речь, моим землякам было по 12-16 лет. Описываемые события происходили на территории Сталинской области (ныне Донецкой), в посёлке Нью-Йорк (совр. пгт Новгородское, Дзержинский горсовет). Населённый пункт разделён речкой Кривой Торец, текущей на Север.

Прочитав этот материал, о людях, из не такого уж далёкого прошлого, нужно задуматься: а существует ли в мире, хотя бы понятие о справедливости, когда дело касается истории шахтёрских городов; и совместима ли та малая часть боевых акций дзержинцев (описанных в данном тексте) со словом подвиг? В бывшем дружном союзе братских народов о молодых героях-дзержинцах, к сожалению, никто не знал, а современной Украине – они, как бельмо на глазу…

* * *

Во второй половине октября 1941 года, в Дзержинском районе граница фронта прошла по реке Кривой Торец, от посёлка Скотоватая до города Константиновка. На левом берегу, более крутом, стояли части итальянцев, а на правом – советские войска. На территории посёлка Нью-Йорк линию обороны занял 78-й стрелковый полк 74-й дивизии 12-й армии. На улице Горловской располагался штаб 2-го батальона 78-го полка, в котором батальонной разведкой командовал офицер по фамилии Лозовских; а в доме № 4, где проживала семья Зелинских, стоял взвод разведки. Каждую ночь разведчики совершали рейды на противоположный берег.

Однажды Леонид, выйдя на улицу со своим старшим братом, толкнул его в бок, и кивнул в сторону дикорастущего сада, где обычно собиралась местная ребятня. Подойдя к месту сбора, правда, никого из друзей ещё не было, Леонид заговорщицки оглянулся и предложил Петру обратиться к командиру разведки с необычной просьбой, чтобы им разрешили участвовать в разведке. Спустя несколько минут, братья, изложив вкратце свою просьбу, навытяжку стояли перед командиром.

Офицер сначала удивлённо на них взглянул, потом улыбнулся, и, недолго думая, предложил создать группу надёжных помощников из числа их друзей. Уже на следующий день была организована команда из полутора десятка молодых ребят, знающих в округе каждую тропку, овраг и кустик. Командиром назначили Зелинского Петра Никифоровича.

Основная задача этих парней состояла в том, чтобы они, пользуясь знанием местности, проникали в оккупированные итальянцами сёла, разведывали наличие и скопление войск, боевой техники. Ребятам, уходящим в разведку, выдавали гранаты, всякий раз требуя у них мини экзамен по применению оружия.

Первое задание образованной группы было несложно: произвести разведку расположения неприятеля в районе Петровской горы и машиностроительного завода имени Г. И. Петровского. Быстро переправившись в знакомом месте через речку, парни добрались до парка, пересекли его, и подошли к заводскому клубу. Странно, но здесь они не обнаружили оккупантов, хотя по данным войсковой разведки сообщалось о скоплении итальянских солдат именно в здании клуба.

Неторопливо (чтобы не обращать на себя внимания) продвигаясь вверх по улице на гору, они неожиданно обнаружили у одного из домов усиленную охрану, что сразу насторожило – по всей вероятности, тут недавно расположился штаб. Как бы ребятам не хотелось совершить подвиг, но они не решились напасть на врага, так как из вооружения было-то всего несколько гранат. Командир группы дал задание брату: возвратиться на свою территорию, и доложить командиру разведки про обстановку на Петровской горе. Молодые разведчики, рассыпавшись по окрестности, остались вести наблюдение за объектом, а Леонид отправился в обратный путь.

Связной быстро (молодой, да по знакомым местам…) вернувшись на правый берег, отрапортовал об обнаружении штаба. Комбат А. И. Иванов и десяток бойцов, вооруженных винтовками, гранатами и ножами, вслед за проводником направились на территорию, захваченную врагом. Обидно было – идут по своей земле, а приходится прятаться. Когда спустились к реке, уже начало смеркаться. Благополучно перебравшись на вражеский берег, вскоре достигли места, где расположился первый пост юных разведчиков.

Иванов, уточнив обстановку на месте, принял решение: незамедлительно атаковать противника, находящегося в доме. Он разделил ребят и солдат на две группы, и приказал, что только когда он из автомата (единственного в отряде) снимет часовых, тогда первая группа через окна забросает гранатами дом, в котором находился штаб. Командир одной короткой очередью снял часовых, и дал команду: «Гранаты к бою!». После прогремевших взрывов, один полураздетый офицер выскочил из здания и кинулся убегать. Лейтенант приказал взять его живым. Несколько человек во главе с комбатом быстро побежали за беглецом; потеряв итальянца из виду, он дал наугад несколько очередей из автомата, а преследователи развернулись и начали спускаться вниз, к штабу, в котором начинался пожар. И только Иванов с Леонидом вышли из-за угла, как кто-то из второй группы бойцов кинул гранату, посчитав их за итальянцев, прибежавших на помощь к своим товарищам. Граната разорвалась. Иванов успел оттолкнуть Леонида за стенку дома, однако, сам получил тяжёлое ранение в голову. Он лишь успел дать команду на возвращение, и тут же потерял сознание. Его положили на плащ-палатку и понесли в расположение наших войск. По пути он умер, не приходя в сознание.

Так ценой своей жизни, он спас младшего Зелинского. Похоронили его в саду одного из жителей, по улице Заречной.

Впоследствии стало известно, что во время этой вылазки в тыл врага, был разгромлен штаб воинской части, и уничтожено более двадцати итальянских солдат и офицеров.

На следующий день, Зелинскому Леониду и Ленко Николаю приказано произвести разведку на территории, прилегающей к Сухой балке. Отправились днём. Когда прошли Петровскую гору, то в районе, прилегающего к ней, они своевременно обнаружили окапывающихся солдат противника, поэтому взяли несколько левее, и двинулись в сторону Сухой балки.

Берсальеры на марше.

Вскоре ребят остановил верховой патруль, неожиданно появившись из-за холма. Это были солдаты-берсальеры, шлёмы которых украшали петушиные хвостовые перья разных раскрасок. Правда, вместо велосипедов у них были муллы. Ребята уже слышали об этих странных солдатах-курицах итальянской армии.

Увидев впервые в жизни подобный боевой окрас, разведчиков потянуло на смех. Тут вволю насмеяться бы, но сложившаяся ситуация не располагала к веселью. А тот энтузиазм (от вчерашней вылазки), с которым они отправились в тыл врага, начал быстро спадать. Шутка ли, рядом враг, пришедший на их землю, вот он – рукой подать. Хотя они и имели по две гранаты, но вряд ли смогли бы ими воспользоваться, так как двое солдат направили на них карабины, при этом улыбаясь, и что-то лопоча на своём языке.

И не так страшны были дула винтовок, нацеленных в грудь, как мысль, что каждый из них не успеет выдернуть чеку из гранаты. Да, молоды, казалось, должны любить жизнь, а они в тот момент думали лишь о том, что именно их смерть будет глупа, и бесполезна…

На счастье, разведчиков не обыскивали, видимо, болтливым итальянцам и в голову не могло прийти, что встречные юнцы могут быть опасны им, будущим хозяевам варварской страны, поэтому они лишь, махнув рукой, скомандовали, чтобы те следовали с ними.

Перед отправкой на Восточный фронт теплолюбивым макаронникам доходчиво объяснили, что «Россия – это как Абиссиния, даже ещё более дикая. Вы дадите мужику безделушку – он вам сам отдаст корову» ³. А вместо быстрой развлекательной прогулки, приходится упорно воевать и… умирать. Миражи лопнули. Дуче обманул тысячи добровольцев, отправившихся за море славить итальянскую нацию. На самом деле страна Советов выглядит совершенно иначе, чем им о ней рассказывали.

И речку, с непонятным названием Кривой Торец, они никак не могут преодолеть, из-за упрямого сопротивления Красной Армии. Также оказалось, что и советские танки сделаны не из картона, в отличие от их ботинок, расползающихся после первых осенних дождей.

Процессия направилась в сторону карьера. Подходя к нему, ребята переглянулись – неужели расстреляют? Николай неторопливо засунул левую руку в карман, следом и Леонид повторил его движение – умирать так с музыкой! Но обошлось…

Остановились на ночлег в бараке, который раньше служил для различных нужд рабочих карьера. Сбежать возможности не представлялось, так как у входа постоянно находился часовой. Пытались сопротивляться сну, как могли, в надежде, что всё-таки, быть может, удастся сбежать. Каково же было разочарование, когда их, в начале рассвета, солдаты грубо растолкали пинками.

Не спеша конвой, состоящий из офицера, едущего первым, и двух солдат, замыкающих колонну, двинулся по направлению центра поселка. У разведчиков упало настроение. Ещё бы не приуныть… По приходу на место обязательно обыщут, а гранаты они так и не выложили, хотя можно их было спрятать под тряпьём, на котором спали. Ведь уповали на чудо – все заснут, а они сбегут, но сон оказался сильнее мальчишеской выносливости, и вот теперь они бредут за вражьим духом в форме лейтенанта, перешептываясь и не зная, что предпринять: то ли попроситься по нужде и попытаться избавиться от груза, ставшего опасным, то ли, дойдя до первых домов, рвануть через заборы, и оттуда бросить гранаты во врага. А дальше уповать на случай, и если не заденет осколками, то места знакомые – возможно, ускользнут.

Особенно переживал Леонид из-за допущенного промаха. Только вчера ему повезло, что рядом с ним оказался лейтенант Иванов, подаривший жизнь, вернее, отдавший свою жизнь в обмен на то, чтобы он рос и мстил врагу, а они так оплошали, совсем, как малые дети, а не разведчики 2-го батальона 78-го полка…

Неожиданно в воздухе повис приближающийся знакомый звук. Начался обстрел. Казалось, сам воздух ожил: вокруг засвистело, завыло, раздались первые взрывы на итальянских позициях. Конвоиры с парнями вовремя успели забежать в бомбоубежище, находившееся на территории кирпичного завода «Пролетарий». Само здание скорее походило на старый склад бывших заводчиков, чем на настоящее бомбоубежище.

Не успели, как говорится, дух перевести – линия огня перенеслась ближе к ним, и рядом начали рваться снаряды, сея смерть. Ребята хотели пройти в дальний угол, под предлогом укрыться и избавиться от гранат, но их остановили жестом. Офицер отошёл от группы и находился в одном зигзаге убежища, остальные люди – в другой. И вдруг раздался страшнейший грохот – прямое попадание. Последнее, что ребята запомнили, перед тем, как потерять сознание и упасть замертво, это была яркая вспышка взрыва прямо над головой…

Сколько времени разведчики пролежали без сознания – неведомо, но когда Николай растормошил Леонида, и они окончательно пришли в себя, то уже окончательно развиднелось. Повезло им – остались живы-здоровы, даже не царапнуло, только появился сильный шум в ушах, да ровный звон в голове. Осмотревшись, ребята удивились, что вообще остались живы. Отряхнув с себя пыль, они осторожно выглянули за дверь – никого; солдаты исчезли, а офицера взрывной волной выбросило из убежища, при этом оторвав ему голову. Берсальеры, увидев в каком состоянии находится их командир, очевидно, решили, что арестованные тоже убиты, и, попросту говоря, сбежали.

Кладбище берсальеров в Донбассе, 1941-42 гг.

Николай снял с убитого сумку с документами и забрал пистолет, а Леониду пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он оторвал кусок от шинели убитого итальянца – это должно было послужить доказательством правдивости их рассказа, ведь осенью кусок верхней одежды можно срезать только с трупа.

Дорога домой заняла гораздо меньше времени. Вернувшись на свои позиции, разведчики доложили о своём кратком пленении, отдали оружие, сумку с документами и кусок сукна. Тут же один из офицеров по рации связался с артиллеристами, а ребятам приказали забраться на крышу самого высокого дома и наблюдать за падением снарядов, таким образом, корректируя стрельбу. Время от времени они наблюдали, как после удачного попадания, вверх летело снаряжение и личные вещи вражеских солдат, находившихся на территории завода имени Петровского и мелькомбината.

Однажды, в один из рейдов, под селом Розовка, Леонида Зелинского и Николая Ленко обнаружили итальянцы (5-6 чел.) и, на всякий случай, хотели парней арестовать и начали подзывать к себе, но те, не растерявшись (благо кое-какой военный опыт уже приобретен), одновременно метнули гранаты, а сами упали за небольшой бугорок, к их счастью, оказавшийся рядом. Вражеская группа была уничтожена, а они сами, пользуясь складками местности, быстро перебежали в другой лесок, и благополучно добравшись в расположение наших войск, доложили лейтенанту Лозовских об уничтожении берсальеров, который, в свою очередь, отрапортовал командованию полка.

Отважных молодых разведчиков тут же вызвали в штаб и им объявили, что за эту боевую операцию они будут награждены медалями «За Отвагу». Медали, правда, им не вручили, а вскоре полку, стоявшему в обороне, пришлось оставить Нью-Йорк и отойти на новый рубеж в районе Горловки и Никитовки. Стоит заметить – новый комбат, назначенный вместо убитого А. Иванова, неоднократно звал всех юных разведчиков с собой, ссылаясь на разрешение командира полка, заявившего, что такие геройские парни – исключительная находка для разведки любого подразделения.

Группа нью-йоркских патриотов продолжала ходить в разведку по сёлам: Николаевка, Сухая Балка, Калиново, а разведданные передавали в Горловку, Никитовку, по мере продвижения фронта на Восток – в Кондратьевку. А когда Красная Армия отступила к Дебальцево, то ребята прекратили связь с разведкой батальона, потому что, постоянно находясь в прифронтовой зоне, насыщенной воинскими подразделениями и полицаями, становилось всё труднее просачиваться через линию фронта. Ведь на каждом шаге юных героев караулила смерть.

Наступила весна 1942 года. Ребята практически сидели без дела. Устроили в разных частях Нью-Йорка несколько небольших тайников с оружием, собранным в окрестностях. Составили списки полицаев, и вернувшихся немцев-колонистов, присягнувших на верность новой родине – Германии. Шалили по мелочам: то песка насыпят в буксы железнодорожных вагонов, то самодельных шипов набросают на дороге. Действовали предельно осторожно, несмотря на молодость.

Ещё была свежа память о первом массовом расстреле в городе, произведённом 5 декабря 1941 года – это, когда среди 13-ти казнённых горожан находились четверо ребят из г. Артёмово:

Обуховский Анатолий Иосифович (1924 г. р.),

Тарасов Николай Никитович (1924 г. р.),

Алексеенко Владимир Данилович (1924 г. р.),

Поляков Егор Ефимович (1924 г. р.) ⁴.

Они, устроив засаду, гранатами уничтожили итальянский обоз, вместе с конвоем. Выдал их Николай Барыка, сын начальника полиции г. Артёмово (Дзержинский горсовет). Убитых молодых патриотов не убирали несколько суток с места казни. Сначала тела пролежали под дождём, а затем ударил мороз, и они превратились в замороженные глыбы льда. Так их… дважды убили в назидание живым. Даже трижды: потом мёрзлую плоть сбросили в шурф, расположенный недалеко от хлебозавода.

В мае 1942 года оккупанты начали массовый угон молодёжи в Германию. Вдобавок ко всем бедам, кто-то донёс на команду молодых патриотов. В течение одного дня все участники группы были арестованы местными полицейскими, т. е. предателями. За несколько суток перед этим трагическим событием, Леонид, словно почувствовав надвигающуюся беду, предложил брату исчезнуть из посёлка, но тот не согласился, поэтому сумели скрыться лишь два товарища. Факт предательства неоспорим, но кто выдал юных героев – по сегодняшний день так и осталось нераскрытой тайной.

За связь с артиллерийской разведкой была арестована практически вся разведгруппа, в количестве 13 человек:

Борт Борис, 1926 г. р.,

Бутко Дмитрий Иванович, 1926 г. р.,

Долобалюк Павел Ефимович, 1928 г. р.,

Зелинский Петр Никифорович, 1927 г. р.,

Ленко Андрей Иванович, 1926 г. р.,

Ленко Николай Матвеевич, 1925 г. р.,

Прокопенко Иван Андреевич, 1926 г. р.,

Резниченко Юрий Лаврентьевич, 1926 г. р.,

Руденко Борис Васильевич, 1926 г. р.,

Семинихин Владимир, 1926 г. р.,

Харченко Вадим Григорьевич, 1930 г. р.,

Хвостик Борис Петрович, 1924 г. р.,

Хвостик Сергей Петрович, 1926 г. р.

После освобождения Нью-Йорка (05.09.1943) от немецко-фашистской оккупации, рассказывали очевидцы, жители посёлка, что этих ребят пытали местные полицаи в течение трёх суток. Зная способности украинских полицейских, не стоит даже сомневаться в том, что юные патриоты могли подвергнуться менее ужасным мучениям, чем герои-краснодонцы. Не добившись признаний, арестованных сдали фельджандарму Брандт Генриху, служившему при орсткомендатуре. Впоследствии юных патриотов перевезли в Горловку, где находилось гестапо.

Каким ещё мукам подвергались молодые герои, сколько дней прожили – неизвестно. Но богатырский дух юных воинов-дзержинцев не смогли сломать мастера заплечных дел Третьего рейха (ведь больше никого из круга их знакомых нью-йоркцев не арестовали). Все они были казнены, а их тела сброшены в шурф бывшей горловской шахты «Новоузловская», расположенной на территории поселка шахты имени Румянцева. Сегодня на месте гибели наших соотечественников находится небольшой памятник.

Самому юному молодогвардейцу было всего 13 лет, старшему – 23 года, когда в шахтёрский городок Краснодон только ворвалась война.

Самому молодому дзержинцу, принявшему мученическую смерть от руки врага, было неполных 12 годков, старшему – почти 17 лет.

В 1943 году, после освобождения посёлка, останки лейтенанта А. И. Иванова перенесли в братскую могилу. Его фамилия, имя и отчество, год рождения, время гибели, как и других защитников нашей Родины, навеки отчеканены на металлических плитах мемориального комплекса в посёлке Новгородское.

Леонид Зелинский свидетельствовал, что, кроме вышеописанных действий, их группа уничтожила итальянский госпиталь, который находился на Петровской горе, в русской школе (на данный момент, в этом здании расположен интернат для умственно отсталых детей). Спустя годы, он признавался, что его гнетёт содеянный акт возмездия. Он осознал свою ошибку, мол, мы тогда поступили неверно, хотя они и являлись нашими врагами, но, прежде всего, – это были беспомощные, раненые люди, и уничтожать их не стоило. Однако, с другой стороны, враг излечится – и вновь начнёт убивать советских людей…

В живых из группы юных разведчиков остались лишь два человека: Зелинский Леонид Никифорович, 1928 года рождения, и… (автор не смог прочитать имя – бумага тоже имеет право на старость).

Памятник берсальерам в Риме.

Примечание:

¹ По воспоминаниям Л. Н. Зелинского, и материалам архивной справки «О зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории Дзержинского района Сталинской (Донецкой) области в период их временной оккупации (октябрь 1941 года – сентябрь 1943 года) по документам, хранящимся в архиве СБУ по Донецкой области (арх. № 526)».

² Имеется в виду В. А. Яворивский (род. 11.10.1942, село Текливка, Украина, в семье колхозников), член КПСС с 1971 по 1990 год. Бывший украинский советский писатель в своей документальной повести «Вечные Кортелесы» (1981 г., Госпремия Украины им. Т. Г. Шевченко в 1984 г.) ставил клеймо на коллаборационистах: «Полицаи, вся здешняя сволота, мерзость человеческая, пустились в бандеровские банды…». Сегодня он – народный депутат, один из самых ярых национал-патриотов в БЮТ, бывший председатель Национального союза писателей Украины.

³ Александр Юрьевич Кривицкий «Кое-что из одной биографии». Наст. имя – Зиновий Юлисович Кривицкий (1910-1986), сов. писатель, публицист, новеллист, журналист, редактор, член Союза советских писателей. Засл. работник культуры РСФСР (1972).

⁴ Архивное уголовное дело № 61622 (июнь 1958 г.), л. 430 обр.

 

05.01.2011