Наш корабль (часть первая)

Не тщись быть мудрым, знай одно:
Признавший сам себя глупцом

Считаться вправе мудрецом,
А кто твердит, что он мудрец,

Тот именно и есть глупец.

Корабль дураков, С. Брант

 

Смотрю на свою библиотеку – детективов почти уже не осталось – раздал. Просто взял и избавился от полкубометра книг, объявив, таким образом, в своём доме, войну трупам, кочующим по багажникам писательских авто. Если в сюжетах признанных мастеров этого жанра их любимые герои действуют ещё более-менее не шаблонно, с «изюминкой», присущей только своему автору, то в современной литературе, заполонившей букинистические прилавки, буквально все воры и злодеи – положительные герои, ведущие себя почти стандартно. Особенно у этого… не могу вспомнить; у него ещё такая забубённая фамилия – слух режет, точно нож консервную банку, а мозг фиксировать подобную информацию наотрез отказывается, зато сюжет сногсшибательный: и кровь, и любовь, и чего там только не было…

Жил-был в одном городе почтальон. Безропотно носил осколки чужих судеб в своей сумке, со всеми здоровался, мило улыбался – так он старался выглядеть жизнерадостным, но это было его ненастоящее лицо. Под восхитительной маской добродушия и приветливости пряталось коварство. И вот однажды, весенним солнечным днём, почтальон обидел бабушку: письмо от друга детства принёс днём позже. Где-то замешкался, потом махнул рукой – завтра. А бабушка, к слову, – «внучка» войны. И какой резонанс в нашем обществе мог бы тогда получить данный факт. Её знакомый дедушка-полярник на Север улетал, а у них не так давно любовь с большой буквы проснулась. И когда главный герой повествования, покоритель северных широт, узнал о таком вопиющем факте, то ради торжества добра и справедливости начал… мстить. Заманил горе-почтальона в квартиру своей подруги, обездвижил, и давай, вдвоём с любимой из обидчика кровь сливать. Сюжет – Голливуд отдыхает: посуды даже в доме не хватило, пришлось им у соседей взять ведро взаймы. Их потом и нашли из-за сохранившейся красной капельки на этом ведре – законопослушная соседка выдала. Впоследствии оказалось, что это не маньяк был, а скрытый «тимуровец», и задолго перед знакомством с «внучкой», он, подобным образом, ещё очень многим бабушкам помог. За хорошие дела людская молва нарекла его Робин Гудом то ли из Шепетовских, то ли из Жмеринских лесов. «Доброго» человека арестовали, намеревались надолго его в тюрьму посадить, чтобы другим мстителям неповадно было. Но, спустя некоторое время, на следствии пошло что-то не так, и неожиданно выяснилось – это, оказывается, почтальон был маньяк, умело запутывающий следы своих преступлений. Он ещё хотел на что-то очень святое замахнуться, но тут как раз вовремя дед-тимуровец вмешался. Вот такой каламбур получился из-за того, что настоящего маньяка (почтальона) уже никак нельзя было посадить в тюрьму, потому как он раньше времени отправился туда, где ему давно ставили прогулы за его тёмные проделки.

Бабушку, к сожалению, её внучки, и неописуемой радости соседей снизу, оправдали, благодаря тому, что жильцы подъезда взяли на поруки обвиняемую.

В жизни всё происходит, не так как нам хочется, а так, как должно быть по закону, или по понятиям, поэтому за решётку, сроком на три года, попал борец за справедливость. Сокамерник ему попался – отчаянный парень, рецидивист: за две курицы, украденные тёмной страшной ночью, согласно УК, впаяли шесть лет. Они подружились крепкой мужской дружбой, и, чтобы не расставаться, начали готовить побег. Но об этом рассказывалось во второй книге, ставшей за короткий срок, бестселлером, и по этой причине, не смогшей попасть на мою полку. Возможно, когда-нибудь потом, если сильно захочется…

Мэтров криминального сыска сейчас почти не печатают, а браться за новоявленных искателей дедуктивных методов, засоряющих фантомами Её Величества Смерти наше сознание, и без детективов уже «доведённое до ручки», считаю, пустая трата времени; убийств же с погонями хватает и на телеэкране, в ежедневных новостях. В общем для личного пользования оставил классику – нельзя же вычеркивать из памяти прикосновение к великим художникам слова, во время которого нисходит на тебя лёгкая волна ностальгии, дающей эффект выпитого бокала хорошего белого сухого вина. И ещё немного оставил, избранной для себя, фантастики. Прошлое и будущее, как всегда, рядом, минуя настоящее.

Правофланговым стоит томик У. Шекспира, снисходительно посматривая на своих соседей, не в меньшей степени признанных обществом. Совсем недавно, по прихоти людей злых и невежественных, не жалеющих своего «яда» для общества, мелькнуло короткое сообщение в прессе, мол, великий драматург «перевел» немножко итальянских новелл на свой родной язык, выдав за результат своих творческих мук… С другой стороны, в школе-то он сколько «убил» времени на мудрость двух древних языков? Пользу должен англичанин с этого иметь, или как?

На эту щекотливую тему в славянском фольклоре достаточно народной мудрости: «Не зевай, Хомка, на то и ярмарка», «Хороший товар на дороге валяться не будет», и т. д.

Беда не приходит одна. Жёлтые газетёнки принялись вспоминать тихим добрым словом И. Крылова, особенно про его любовь к Эзопу, грязно намекая, откуда ноги растут у его басен, отражающих русский национальный колорит.

При освещении деликатного вопроса, авторы статьи малость покривили душой. Вместо того чтобы докопаться до сути, и довести до логического конца неожиданное умозаключение, так они свою находку быстренько озвучили, дабы их никто не опередил на этом пути, потому как нужно показать главреду, что они не даром хлеб едят.

Допустим, данный вопрос можно было бы осветить более тонко, более культурно, не бросая грязную тень на старейший литературный жанр. Всего лишь нужно было вспомнить то, что Иван Андреевич, в своё время, перевёл две басни француза Лафонтена на родной язык, и с этого началась его деятельность баснописца, которую он продолжил с большим успехом до конца дней своих.

«Из года в год росло мастерство Крылова-баснописца», - восхваляют восторженные потомки своего земляка.

Ещё бы не расти?! Крылов двадцать девять лет служил помощником библиотекаря императорской Публичной библиотеки.

Лафонтен же приобрёл славу крупнейшего баснописца мира, опираясь на народную мудрость и наследие античных баснописцев – Эзопа и Федра.

Не для возвеличивания чьих-то заслуг, а ради торжества справедливости, необходимо обратить внимание, что Федра сам «доил», спустя шесть веков, родоначальника жанра.

И не только вышеупомянутые мастера иносказания «доили» Эзопа в восемь рук! А ещё были: римлянин Авиана (соплеменник Федры) и грек Бабрия, и прочая, прочая… Бедный фригийский краснобай! Двадцать пять веков его обижают, кому не лень. Одним словом – раб.

Стоит заметить, что оба знаменитых писателя (отечественный и француз) перед баснями перепробовали «опираться» исключительно на все литературные жанры. С баснями воевать им было легко – каждый в совершенстве знал язык, нужный ему… «Опирались они на творчество…», - так гласит щадящий великий и могучий язык.

Попробовать подвести итог дел людей великих, опираясь самому на народную (отечественную) мудрость: «Лакомый кусочек всегда найдёт куточек», «Чем добру пропадать, пусть лучше пузо лопнет». Тему, к которой попытался сегодня столь бестактно прикоснуться, покрывает своей «тенью» уместное и лаконичное изречение Б. Шоу: «Мой способ шутить – это говорить правду. На свете нет ничего смешнее».

М-да! В этом-то и заключается мудрость великих людей: успели раньше родиться – успели раньше озвучить.

Басни Эзопа, может быть, не дошли бы до нас, но он навеки прославил имя своё, выбрав свободу и смерть, презрев жизнь и рабство.

Но больше всего повезло на этом поприще «папе Карло», со своим отечественным поленом – Буратино, двойником итальянского деревянного Пиноккио.

Как хорошо, что люди, в большинстве своем, не злопамятны!

Хвала А. Н. Толстому, давшему нашему миру великое поле деятельности. Да-да, великое «Поле чудес в стране дураков». Даже трудно представить себе, если бы не были написаны «Приключения Буратино»?

Трагедия!

Даже больше, чем трагедия для всех русскоязычных, и не очень, народов.

Соответственно, встаёт вопрос: чем засевали бы это поле?

С лёгкой руки Толстого, Якубович Лёня и засеял, жнут только каждую неделю другие. А жатва, какая? Мичурин с Тимирязевым только затылки могут почёсывать.

Вот подмигивает с книжной обложки Себастиан Брант¹:

- Дорогой друг, ты не отказался от меня в трудную минуту, поэтому у меня к тебе предложение: грузи, если хочешь, всех своих героев на мой «Корабль дураков», приглашай на своё усмотрение – места всем хватит. Судно сделано добротно. Можно не бояться – выдержит натиск любой бури.

А ведь правильно: большому кораблю – большое плавание. Курс не нужен, лоцман тоже. Леня – штурман, желающих попасть на «Корабль…» предостаточно. Капитанами на нём ходят четыре года, экзамены пересдают – восемь².

Вот так, благодаря стараниям Якубовича, мы и попали между прошлым и будущим на первую палубу «Корабля дураков». Все торопятся, отпихивают друг друга. Успеть, успеть, быстрей, быстрей! И, главное, невдомёк им, что не нужно лишней суеты: все поместятся – Корабль-то большой. Поболе любого «Поля чудес» в любой стране.

Оболваненное поколение, прижав к груди заветную «Ярмарку кроссвордов», с замиранием сердца протискивается на наш Корабль, мечтая выиграть приз номера: «Морской круиз для двоих – Одесса – Стамбул – Одесса». Приз не достанется, зато мозг работает – мы умнеем, старость отодвинется, может быть.

Раньше дамы хвастались нарядами, табакерками, медальонами с подкованными блохами, потом шляпками, веерами. Ныне, из красочных пакетов, торчат журналы с кроссвордами, и очень много значит для владельца, если они будут потолще и поярче.

Счастливчики, попавшие на Корабль, умиленно чокаются со штурманом. Однако хорошее «поле» засеял Леонид.

Решил я кроссвордом из газеты «убить» вечер последнего дня февраля. Он-то меньше размером, чем любой другой из сборника кроссвордов, значит, скорее решу, быстрее умным покажусь своим домочадцам, и в зеркало удовлетворённо подмигну, мол, понял, как мы могём. Я ведь почти на Корабле, и билет на него уже давно взят мною – дуда одна. Увы!

Быстренько проставил вспомнившиеся знакомые слова, затем несколько помедленнее пошло, но буковка к буковке, и, наконец, благодаря кроссворду, я осчастливлен новым знанием: аппарат для газирования воды – сепаратор. Приехали… Ошибка исключена, умные люди уже все давно на Корабле штаны протирают, а кто хочет-таки оказаться умнее, никуда не торопящихся сограждан, тот ещё решает.

И дернул же черт меня взять билет на Корабль. Туго пошло, совсем туго, но думаю: всё равно не сдамся. Читаю дальше: «Герой гражданской войны из четырех букв».

О-о-о… Это точно не из нашего экипажа. Кто же?

Вариантов много – Героев мало.

Якир? Копп? Дейч?

Возможно, Петька Исаев, ординарец Василия Ивановича – просто Пётр? Герой ведь отваги небывалой, о чём людская молва донесла до наших дней, тем более четыре буквы, и звучит очень, и очень задушевно, если произнести с чувством: «Петя».

Всех Героев перебрал, кого знал и помнил – не подходят, да и по горизонтали – буковок нет, выходит, зацепиться не за что. Ладно, двинемся по клеточкам дальше. По вертикали: «трупохранилище из четырех букв».

Трупо, трупо, тру-пи-ки. Матерь божья, так это же морг!

Авторам подобных загадок, и «Иже с ними», не места на Корабле нужно предоставлять (это даже по нашим меркам для них шикарно), а поселить на «Улице Вязов», поближе к Фредди. Он с ними быстро разобрался бы…

Какой я умный! Какой я продвинутый! Это же надо: целое трупохранилище отгадал, и всего-то при одной известной букве «р».

Теперь у нашего Героя появилась буковка «о». Герой, Герой, так-так, быстренько… Герой гражданской войны, четыре буквы.

Всем нам знакомый, Эзоп подошел бы, если «э» убрать, потом добавить последнее «о». И что тогда у меня получится? Нет, не подходит, совершенно нескладно, хотя мне в принципе простительно – я уже почти на трапе Корабля.

«Зоро»?

Нет, «Зорро» в Мексике и с двумя «р», точнее не бывает – я афишу фильма видел.

Герой, четыре буквы, последняя «о». Очевидно, филолог какой-то составлял, или этим специалистом по русскому слову может оказаться даже третий помощник капитана? Ума видно – палата не мерянная.

Кто у нас ещё Герой с буквой «о»?

Махно?

Одна лишняя.

Фурманов?

Нет, он не Герой. Он – политрук.

Котовский?!

Эта версия легко допустима. От казни его спасла февральская революция. И, как подобает столице (?) украинского юмора, Одесский совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в городском оперном театре, продаёт с аукциона кандалы бессарабского Робин Гуда за 10 000 рублей. «Не было ни гроша и вдруг – алтын» – это же явное доказательство, что среди революционеров затесался один предприимчивый делец, ужиком заползший в простые доверчивые депутатские сердца. Вот какой-то одессит – молодец! Умеют же люди делать деньги из воздуха?! Под аплодисменты толпы кто-то хапнул десять «кусков» и спокойно положил их в карман, а Котовского под шумок отослали на фронт – с немцами сражаться. Довольно забавная история получилась. Но уже в мае 1917 года Григорий Иванович получает «Георгия» за проявленную доблесть – ведь ничего не боится башибузук. Без сомнения, он, как никто, мог бы являться примером для подражания, но букв многовато.

Жеглов? Шарапов?

Не из этой оперы ребята.

Кацо – подошло бы! Может быть, Герой – грузин? Допустимо, но сноска на национальность отсутствует. Из-за этого безымянного Героя у меня всё дело застопорилось.

С ходу четырёхбуквенного Героя отгадать не получилось, следовательно, дальше карабкаемся по словесным лабиринтам – «церковная одежда».

Ха, умники, проще простого – ряса.

Так, и что у нас теперь с Героем?

«А»…. «о», ну и – Лазо? Или Камо?

Скорее всего, Камо, ведь пять раз арестовывался экспроприатор. Значит, согласно действующим неписанным правилам морали в нашем обществе, Героем должен быть Симон Аршакович.

Двухсотлетняя Америка сейчас заглядывала бы нам в рот, если бы не И. В. Сталин со своими «мудрыми решениями», унесшими тысячи геройских голов. Тогда тоже был Корабль, вот только назывался он по-иному: ГУЛаг. И штурманы на нём довольно часто менялись, порою даже без захода в порт.

Донесла бы до нас история ещё хоть что-нибудь о Сталине, кроме того, что он арестовывался шесть раз, и было у него в разное время шесть кличек: «Давид», «Коба», «Нижерадзе», «Чижиков», «Иванович», «Сталин», если бы героя гражданской войны Камо, не убили задолго до революции 1917 года?

Вот вам и цепочка из злополучного словоупотребления «если бы»!

И если бы, выписанная мною газета, своими анекдотами не заморочила мне голову, то я не перепутал бы Камо с Н. Бауманом, умнейшим человеком, со смертью которого исторические события приняли совершенно другое развитие.

Теперь всё встало на свои места – Камо остался Героем, Н. Бауман же полностью отведенную ему роль в истории не выполнил. А если бы выполнил? Тогда я, возможно, не корпел бы сейчас над этими строками, и не ругал журналистов и главреда за интернетовские анекдоты, в которых: «говно толкут», а маленькие девочки играют в песочке «своими выкидышами».

Милые вы наши блюстители нравственности, воздастся вам за ваши дела усердные – чемоданы в руки и бегом на Корабль, без очереди получите билеты в каюты первого класса и проездные на всю оставшуюся жизнь.

Лю – ю – ди – и! Не хочу я в Стамбул! Отойдите, я спрыгну!

Ну не везет нашему земному шарику: то чума, то инквизиция. Вдобавок нас продолжают донимать две славянские беды, мучающие веками… Единственное утешение: в последнее время нам повезло с Кораблём – в дорогах не нуждается, а вторая проблема, надо надеяться, со временем сама собой отпадёт. Хотелось, конечно, чтобы более ёмкая задача быстрее решилась на наших необъятных просторах, особенно среди моих сограждан. Но как бы ни пришлось вскоре на вторую беду глаза закрывать по причине её… «бессмертия».

Повезло-то, безусловно, хоть и отчасти, но это только благодаря… Нет-нет, автор – вообще сама скромность. Немцев нужно благодарить, а точнее, немецкую бережливость: сколько веков прошло, а Корабль, словно новенький. Я-то вроде бы и ни при чём: немцы – не соплеменники, договориться всегда можно, было бы желание.

Оглянулся с жалостью в последний раз на своё «детище»: сколько сил приложено – и всё даром. Моему взору предстала эта несокрушимая мощь и величие непотопляемого Корабля, и тут не поверил своим глазам: вечно улыбающийся россиянин бежит, торопится, вместо билета размахивает своим бестселлером. Процесс «ёмкой проблемы» продолжается, и, очевидно, билетов на руках ещё предостаточно. Видно, как из-под застывшей маски довольного смеха, рвётся наружу гримаса испуга: боится опоздать, переживает дорогой россиянин, откуда же знать ему, человеку издалека, что мест всем хватит, тем более он там – почетный гость со своей «Исповедью…³».

Успел-таки. Вот молодец! Всю жизнь везде успевал. Ох, и хватка! Одним словом: строитель: «кирпич на кирпич – гони бабка магарыч».

Счастливого вам всем плавания! Вперёд штурман! Вперёд капитаны!

Уходя, махнул на прощание рукой, вслед опаздывающему последнему герою. Бог с вами со всеми, возможно, когда-нибудь и свидимся.

С появлением Корабля, в наших краях нечто странное стало происходить с народом. Посмотреть со стороны на нас, трудолюбивых славян, закаленных в трудностях, приученных к нервотрепкам, и вдруг неожиданно оглупевших и карабкающихся на Корабль, падающих с трапа, ушибающихся, поднимающихся и опять с неслыханным упорством стремящихся попасть на борт судна, на любую палубу Корабля. Там – сила, там существует власть, там имеется в наличии и гривна, и доллар. А вдруг повезет? И даже в этой жизни? Прямо-таки эпидемия деградации. Нужно будет в своём дневничке-смеховичке обязательно этот момент истины зафиксировать, чтобы многие годы спустя, вспоминать о том, как, казалось, лучшие люди нашей эпохи собирались сбежать, бросив нас на заклание результатам перестройки.

Не успел я отойти от Корабля метров на пятьдесят, как сзади послышался разноголосый шум возбуждённой толпы. Оглянулся – Корабль покидает моим способом группа людей, численностью около двух десятков. Очевидно, капитан решил рейс отложить по неожиданно возникшим объективным причинам, или я стал свидетелем группового побега? Тогда с какой целью они решились на такой отчаянный поступок: покинуть Корабль? По всей вероятности, это грандиозное сооружение с его героями – всего лишь миф, придуманный мною от злободневной скуки, а бегущая толпа – иллюзия утомлённого воображения? Но первейший признак расстройства мышления – есть восприятие окружающего мира в искажённых чертах. Я же не заблуждаюсь, даже больше – даю правильную оценку некоторым личностям и их бредовым идеям. Увы, правда, я перестал верить, что общество является той структурой, которая обязана содействовать человеку, благодаря коему, собственно и существует. Я осознанно подчёркиваю драматизм событий последних лет, и мой внутренний мир нельзя изменить ни призывами, ни доказательствами, ни любыми другими способами. Всё это, в совокупности, уже является доказательством того, что я не брежу. Корабль существует, вот он: до него рукой подать. И всех его обитателей ещё вчера старались мы понять, а многих и сегодня слушаем с упоением, пытаясь узнать из их уст правду о своём предначертании в жизни. Поэтому-то он, наверное, надолго застрянет на наших просторах, продолжая творить мрачные делишки в краю, где нет уже людей, а со слов чужих есть биомасса униженная, обобранная и разделенная на яркие цвета. И у людей, под влиянием столь мощных внешних факторов, просто началось просветление в мозгах, и теперь я, именно в этом направлении, не буду чувствовать себя одиноким. Хвала тогда им, отчаявшимся молодцам.

Остановился в нетерпении увидеть, и, может быть, даже познакомиться с такими же, как я, вольнодумцами, трезво смотрящими в завтрашний день.

Среди приближающихся ко мне людей, ярким пятном выделялся одинокий женский силуэт. Однако странно выглядела эта толпа. Мужчины были одеты по моде начала третьего десятилетия прошлого столетия: галифе, сапоги, и куртки европейского покроя. Всё добротно сделано из хорошей кожи, явно не наши современные изделия… из Китая. Правда, только передний был несколько чудно одет: штатское пальтишко, под ним полувоенная форма, в штиблетах, но сразу видно – английские, в белой папахе, из-за кудрявых завитушек которой, не было видно лица. От самого Корабля он отчаянно жестикулировал правой рукой, то ли безудержно матерясь, то ли ораторствуя на ходу. Чем ближе, тем….

О, Матерь Божья!

Все, кроме женщины и лидера, были вооружены: кто наганом, кто бежал, придерживая шашку кавалерийскую или маузер в деревянном чехле.

Как только я смог рассмотреть их зловещие улыбки, тут же моя радость довольно быстро улетучилась. Убегать уже не имело смысла, да и не к лицу вроде бы нам отступать, даже в такой ситуации.

Л и д е р. Стойте, товарищи! Всем огромное спасибо за то, что мы сумели догнать этого отщепенца. И нам вряд ли ещё когда-нибудь представится такой благоприятный случай. Мы все знаем, что враг есть враг, и насколько он может быть коварен и опасен!

- Вот уж повезло, так повезло?! - тут уже и присматриваться нет надобности – с Корабля сбежала со своими помощниками часть элиты первого Совнаркома молодой России. Первое удивление быстро улетучилось, и возникла довольно глупая мысль: «Бесспорный факт, что им похлёбка не понравилась, или современные демократы сумели-таки их бортануть?

Второе предположение было уже более осмысленное:

- Истинные революционеры учуяли халяву, вследствие чего наиболее сознательный элемент начал подтягиваться, будто мотыльки на свет фонаря.

Упомянутым «врагам» я сразу не придал особого значения. Одно дело: найти для своих героев подходящее место, и совершенно другое: видеть их здесь, рядом с собой – на земной тверди. Обвёл взглядом поочерёдно наркомов, и, узнав всех до единого, мне стало жутко. Такова была моя первая ассоциация от впечатляющей галереи воскресших героев революции.

- Неужели время поймало меня в свою западню, и я остался в прошлом вместе со своими измышлениями? Почему я не родился астматиком? Сейчас прокашлялся бы, и видение исчезло, превратившись в бесплотные тени, за исключением одного… Но я не брежу, они стоят передо мною на фоне Корабля.

Сплю я мало, и обычно не помню своих коротких снов, а догнавшая меня толпа, ни что иное, как ожившая страница нашей истории. Хотя сам виноват – зачем было грузить своих героев на чужой корабль? Вообще-то Корабль не чужой, а достояние всего человечества, тем более на нём места всем хватает. Хвала тебе за это, и «царствие небесное», мой давний друг.

Возможно, не стоит сразу отчаиваться? Вдруг любезно предоставленное общение с мудростью мёртвых даст мне силу, терпение, и надежду пережить тяжкие дни собственной жизни? Ладно, попробую выкрутиться, - вздохнув, приподнял руку для приветствия. - Здравствуйте, товарищи-герои. Добро пожаловать, авантюристы, на нашу щедрую хлебосольную землю! - В эту минуту я возненавидел себя за свой язык, потому что он опередил руку, было дёрнувшуюся на всякий случай осенить телесный образ крестным знамением.

Г о л о с. Товарищи! Он продолжает над нами издеваться!

Ч е л о в е к (олицетворявший собою командарма легендарной первой конной, доставая шашку из ножен). Друзья, разрешите – я, у меня когда-то неплохо получалось.

Я (оторопев от такой прямолинейности, подумал). Ну-ну, «рука бойцов колоть устала».

Д з е р ж и н с к и й (грозя шутливо пальцем). Нет-нет, все должно быть по закону, ведь он живет в городе моего имени, а это уже чему-то должно вас обязывать.

В о р о л о ш и л о в (защищая своего командарма, и тоже пытаясь обнажить клинок). Ты совал свой нос, куда нужно и не нужно, и дожил только до 1926 года.

Г о л о с (человек, как мне показалось, с деформированной психикой, начал энергично трясти рукой над головой, словно угрожая пальцем небу). У них революция произошла, а этот… этот смеётся, даже больше – издевается над её завоеваниями. И город твоего имени, Феликс, сегодня превратился в оплот контрреволюции. Жалко, что с нами нет настоящих революционеров, его земляков, уж они высказались бы по этому поводу. Нам выпала прекрасная возможность – восстановить справедливость. Мы все здесь равны, давайте спички тянуть. Кому-то обязательно должно повезти.

Л и д е р (вытер папахой потное лицо). Не будем ссориться, товарищи, не на заседании. Я узнавал – до отправления ещё достаточно времени.

Я (узнав в лидере доброго гения, первого председателя Совнаркома, с тоской подумал). Лихо закручивается сюжет. Странно, ведь, как после революции он надел на себя кепку, так и не снимал… Подарок братского народа? (Обратился к ним скороговоркой). Так вы – товарищи, или господа? Из самодеятельности, иль настоящие? А то я смотрю: одежда у вас европейского фасона. У нас уже редко кто такие добротные вещи носит.

П р е д с е д а т е л ь. А ты как думал? Знакома ли тебе мудрость… ваша народная: «Что посеешь, то и пожнёшь», «Кто не работает, тот не ест»? Так-то, батенька. (отом настороженно добавил). Ты, что роешься по карманам?

Я. Да проверяю – платок носовой на месте ли, а то я ненароком подумал: от вас можно чего угодно ожидать.

Б у д е н н ы й которого усы взметнулись стрелками вверх, шашка вновь молнией из ножен). Дайте всё-таки я…

Я (в полной растерянности от такого неуемного и непонятного желания). Позвольте, милостивый сударь, Семён Михайлович, да от вас же винищем прёт! Как можно? Куда только председатель смотрит?

П р е д с е д а т е л ь. Великолепное бургундское, реже токайское, не чета вашим местным сортам, будьте покойны, голубчик.

Г о л о с. Товарищи, он не перестаёт над нами издеваться, не зря говорили, что его не переделаешь, правильно проголосовали.

П р е д с е д а т е л ь (обращаясь к голосу). А ведь ты, Алгасов, эсер недорезанный, хоть и с решающим голосом, а голосовал против нашей резолюции. Что скажешь, «нарком без портфеля», а, голубчик?

Э с е р. Не сориентировался я вовремя, Владимир Ильич, маленько заснул на заседании, притомившийся был. А так я всегда «за», когда пострелять, или ещё чего.

Я (сделал пару шагов назад, и попытался перевести разговор на другую тему). Так вам, товарищи, здешний климат бывшей союзной республики не понравился, или Ельцина испугались? (Хотя про себя подумал). Без сомнения, всё-таки надоели вши и водка местная.

Получилась реакция, обратная ожидаемой.

В о р о ш и л о в. Давайте быстрее кончать, чай остынет.

П р е д с е д а т е л ь (к стоящему рядом). Георгий Васильевич, вы из нас самый благородный, у вас всегда всё получается по-светски красиво, прочтите этому молодому-с человеку…

К о т о в с к и й (выделявшийся своей колоритной фигурой среди толпы). Почему Чичерин самый благородный? Мой дворянский род старше его на целых сто лет. Не позволю оскорблять при чужих!

П р е д с е д а т е л ь. Батенька, Григорий Иванович, одно дело по лесам скакать – шашкой махать, и совершенно другое дело рассказать этому наглому-с человеку, что его ждёт в ближайшие пять минут. Читайте, Георгий Васильевич, читайте, а то, действительно, и чай остынет, и сахар пропадет. Видели – с какой улыбкой Ельцин мимо проходил.

Ч и ч е р и н (сняв с себя шляпу). Мы вот по какому вопросу к тебе, уважаемый товарищ: «На основании детального анализа твоего поведения и высказываний в общественных местах, объединенный съезд всех трёх палуб, поддержав решение ревкома нашей второй палубы, единогласно проголосовал и постановил: за то, что ты оскорбил честь и достоинство героев гражданской войны, тебя следует наказать путем лишения жизни…

Я слегка повел головой по сторонам, оценивая ситуацию. Убежать невозможно – Артузов, Менжинский, Берзин, сгруппировавшись возле легендарного Феликса, неторопливо расстегивали кобуры. Меня поразила доверчивость этих… ребят. Славные наши командармы, время тоже даром не теряли, глазом примерялись явно к моей шее, каждый нервно сжимал и разжимал кисть правой руки.

Ч и ч е р и н (продолжал). …именем молодой Советской республики, приговор привести в исполнение». А кто составлял резолюцию? Почему фамилия обвиняемого не указана?

Ж е н с к и й г о л о с. Швондер.

Ч и ч е р и н (явно раздосадованный). Я так и подумал.

Я. Господа!

Э с е р (срываясь на визг). Ну вот, что я вам говорил? Это будет бесконечная песнь издевательств над нами. Только кровью, только кровью!

Я (заглушая эсера). Какая молодая республика? Что вы тут городите? Мистика какая-то. Тем более вы все давным-давно истлели, кроме тех, кто не совал свой нос куда нужно и не нужно.

Дзержинский победоносно глянул на Ворошилова.

Ч и ч е р и н (далее). Но есть одно «но» – мы не будем тебя трогать, если ты отправишься вместе с нами на Корабль. Для тебя это беспроигрышный вариант, что-то вроде долгосрочного отпуска. Тебе же давно пора… (тут он кашлянул) «кхм»… на отдых. Вот и будешь теперь находиться среди своих братьев – Героев. Товарищ, у тебя нет альтернативы. Так что попрошу-с к нам, в нашу компанию.

Э с е р. Какой он нам товарищ?! У нас и так дармоедов хватает! Не должно быть никаких отступлений от ранее принятых решений!

Я. Ну да, сначала калачом – на свой Корабль, а потом на рею. И всё будет шито-крыто, как всегда у вас было. Вы все мне сейчас напоминаете капуцинов, напутствующих крестоносцев, отправляющихся воевать за гроб Господень: «Смерть неверного не есть убийство. Это путь на небо». Именно поэтому я скажу: вам вдобавок ко всем своим положительным чертам характера, описанных и сохранённых странными историками, просто нужно было ещё иметь человеческое сердце. Но, как я понял – вы собираетесь втихаря меня грохнуть, и это мероприятие у вас называется: «высшая мера социальной защиты».

Э с е р. Мы по твоей милости очутились на этом судне, поэтому получается: Корабль – твой! Но какая догадливость! Какая острота ума! Мне аж самому удивительно. Вы только обратите внимание, товарищи, как чувство самосохранения заставляет его подбирать слова для своего спасения. Во- первых…

Я. Во-первых, вы на чужой территории, это уже самоуправство. Во-вторых, и как это получилось, что все три палубы могли единогласно принять такое беспрецедентное решение? Тут, несомненно, не обошлось без подтасовки фактов. Восторжествовала вопиющая несправедливость, именуемая в наших краях новым историческим словом: фальсификация.

Ч и ч е р и н. Уважаемый, не может этого быть, вот печать и подпись: Швондер.

Я. Тогда с вами все ясно. В-третьих, не особо я и провинился перед своим народом. Ну, пошутили, поругали, и будет с меня. Я всё осознал, и больше не буду.

Э с е р. Будет. Всё равно будет, люди врать не станут! Мы не должны, не имеем права позволять первым встречным авантюристам и безумцам забивать голову народу чужеродными мыслями, отвлекающими его от построения новой модели общества.

Я. И последнее, вам я не могу простить то, что сделали вы и перевертыши из ваших рядов со своей страной.

Д з е р ж и н с к и й (с улыбкой). Давайте его пощадим за идейно-образцовую несокрушимость духа, тем более он про меня книжку купил. Я узнаю в нём себя, двадцатилетнего – Монблан духа.

П р е д с е д а т е л ь. Как это пощадим? За что его жалеть? А кто давеча кричал в пивнушке, напротив шахты: «Вова идею у Канта спёр?!» А! Кто?! Не вы ли, милостивый сударь? Так что будьте добры – готовьтесь, отверните воротничок у рубашечки, чтобы швейное изделие не испортить. Героев революции хаете, а сами со спокойной совестью носите рубашечку фабрики «Большевичка».

Григорий Иванович, вы спичку счастливую вытянули? Приступайте, он над вами больше всех надругался.

Я. Вы же не можете, не имеете права вот так просто взять, и казнить уважаемого человека на улице, на виду Корабля. Вечный позор вам за это будет.

П р е д с е д а т е л ь. Ничего страшного, голубчик, даже польза очень большая: другим неповадно будет.

Канта спёр? (Развёл перед собой руками). А ты видел?!

Григорий Иванович, что вы медлите, голубчик?

Я. Не понимаю – откуда у вас такая хорошо сохранившаяся средневековая кровожадность, господа любезные? Григорий Иванович, на многие века падет бесчестье на твой дворянский род. Какое пятно будет?! Несколько минут назад тебя унизили, а теперь заставляют черную работу делать. Ай-я-яй!

Г р и г о р и й И в а н о в и ч (пробует пальцем жало шашки). Был из дворян, да весь вышел. Ты мою биографию лучше кого-либо знаешь. А за кандалы я сильно осерчал, никто ведь не знал об этом, пока ты, своим поганым языком не растрепал на всю страну. Нет тебе, и не будет за это прощения.

 

Примечание:

 

¹ Себастьян (Себастиан) Брант (нем. Sebastian Brant; 1458, Страсбург – 10 мая 1521, Страсбург) – немецкий сатирик XV века, автор сатирического произведения «Корабль дураков», прозаик, поэт, юрист.

² По новым правилам – 5-10 лет (имеется в виду увеличение президентского срока в Украине).

³ Б. Н. Ельцин, «Исповедь на заданную тему».

 

Часть вторая: http://www.dzerghinsk.org/blog/nash_korabl_chast_vtoraja/2017-07-24-1094

Часть третья: http://www.dzerghinsk.org/blog/nash_korabl_chast_tretja/2017-07-24-1095