Данило-мастер, или доверьтесь профессионалам

Вот и пришел наш черед: мы задышали воздухом свободы. Почти триста лет понадобилось бывшей империи, чтобы «окно» в Европу превратилось в коридор с двусторонним движением. И хлынула через него, на наши головы, благодать в виде современных технологий и материалов, в большинстве своем – китайских и турецких, предназначенных, в основном, для улучшения наших жилищ – святынь, передвинувшихся на одно из первых мест в забродивших умах.

Нервно нынче спят многие из наших братьев-славян, уже полтора десятка лет ищущих работу по душе. Но свобода наступила и профессию можно обрести любую. Хочет твоя душа быть специалистом по печному делу? Так ведь свобода наступила! И нет теперь никаких проблем: начинай учиться глину месить. Есть желание писать законы – становись депутатом и «семь футов под килем» вам… К чему сердце всю жизнь тянулось, тем и можешь теперь заниматься в свое удовольствие. Какое изумительное слово свобода!

Газеты, заборы, фасады зданий, пестрят сегодня объявлениями: «Ищем... Требуются… Мы предлагаем… Можем предложить… Предложить качественно и дешево…».
Недавно на глаза попалось объявление одного такого Данилы-мастера: «…вместе с нами, в наш город пришло качество, сертифицированное во всем мире… За ваши деньги любой каприз, вплоть до подвесного камина. Доверьтесь профессионалам!».

Мне кажется, я его знаю. Я просто не имею права не узнать его – горлопана, любителя вольной птицы, поддерживавший в конце 80-хх двумя руками клин, загонявшийся в основание империи. А ныне он – Иван Иванович, специалист широкого профиля. И умеет такое делать, что я даже на картинках не видел. Где только смогли люди научиться таким премудростям – ума не приложу? Ну, допустим, сорок лет тому назад, в лучшем случае, он окончил ПТУ, затем работа в шахте, забравшей остатки здоровья и ума. Впрочем, знакомая песня: да я в Москве… да мы в Питере… Ну да, конечно, великим мастером стал после того, как в белокаменной столице два новых унитаза прикрутил, а потом в его сознании, то ли национальная гордость сработала, то ли «ку-ку» у него, слава Богу, заработало, и он шведской краской еще три старых дерьмоприемника покрасил. Как же так? Ведь он – бывший лидер начала перестройки (правда, районного масштаба, но все равно!) и будет, откровенно говоря, возиться в московском том, что не выдерживает никакой критики (дерьмеце)? Не будет, по-вашему! И… экономический эффект от внедрения новшества стал равен 4500%. Жизнь уже сама по себе прекрасна лишь потому, что никто так и не узнал о проведенном эксперименте, в котором достигнут самый высокий показатель в мире прибыли от вложенных средств. Слава, свет юпитеров – зачем ему, полунелегалу, это нужно? Но хорошо все то, что хорошо кончается, и теперь у него на руках удостоверение специалиста по монтажу-демонтажу сантехники. Звучит-то по-особому, с гордостью, почти с большой буквы – спе-ци-а-лист, а это уже много значит. Хороший спец и в Африке – спец, хотя там гораздо легче работать – в саванне все сохнет быстрее. У нас же в городе таких мастеров можно сосчитать на пальцах одной руки.

Доверьтесь профессионалам!
Сомнение меня взяло, и призадумался я… Что же это за работы такие – сантехнические? Обложился необходимыми словарями и давай себя мучить… Наша отечественная санитария обязана своим существованием латинскому слову здоровье, а техника – греческому – искусство. Эти два важнейших, красивейших, но чужеродных слова, привели меня к словосочетанию на родном языке – совмещенный санузел, после чего я решил прекратить свою исследовательскую деятельность – и так почти все вокруг давно по уши в… том, что не выдерживает никакой критики, но отечественного разлива. Хватит домашних исследований! Пусть каждый занимается своим делом.

Доверьтесь профессионалам!
Но все это: мелочи таких городов, как моя глубинка. Нам же эта вчерашняя песня приелась, примелькалась, притерлась; если кому нужно, тот обратит внимание, остальные махнут рукой – пусть так будет. Всё едино между строк объявлений не просматривается ни капли сострадания, или заботы о ближнем своём. В больших городах все по-другому, там жизнь иная. У нас – рай по сравнению с ними. Я свой город никогда не брошу после случая, произошедшего со мной в угольной столице.

Та-ам такое творится – голова кругом идет. Мне даже становится не по себе от такой откровенности – в центре города и… Ой! Даже намекнуть, язык не поворачивается. Если бы в моем городе такое случилось, половина его жителей от стыда сгорело… дотла. До чего же столичные жители докатились – белым днем… Даже не знаю, где взять слова, чтобы описать тот кошмар, который мне пришлось тогда пережить. Иду мимо одного дома... Нет, но кто им только разрешает вытворять подобное у всех на виду?

Мне, человеку из провинции, неиспорченному, видевшему в своей жизни на стороне только гравюры в «Декамероне», и вдруг судьба (поездка в чужой город) преподнесла такой разврат… Еле язык поворачивается… Метровыми буквами вывеска – «Шведская прачечная»7, ниже поменьше размером, но не менее завлекательное и интригующее объявление: «Заходи – не стесняйся, выходи – улыбайся. Доверься профессионалкам из Швеции».
Какой позор! Не позор – позорище! Кругом, как назло, ни одной нормальной души – спросить не у кого. Вообще-то народу здесь много суетится, но напрямую не у каждого спросишь – стыдно. Многие с виду озабоченные, какие-то ненормальные – вдруг поймут неправильно. И как тогда быть моей душе, а моим ушам вновь пылать из-за чужой глупости?

7 Всякое совпадение является случайностью.

Возле соседнего подъезда, в тени беседки – неотъемлемая часть городского пейзажа: сидят благочестивые бабульки, перешептываясь, и, лузгая семечки, при этом хищно буравя меня глазами. Я в подобных делах опытный – голыми руками меня не возьмешь: в кармане сразу фигу скрутил от сглазу. Все-таки не успел защиту включить. У меня ноги остановились, как-то странно повели себя: уходить не желают, и подняться по лестнице не осмелятся. Благо, недалеко лавочка свободная; отвели они меня, усадили.

И тут, я основательно призадумался… При слове «шведская», что нам сразу на ум приходит? Совершенно правильно. Но мы же не виноваты, что у нас такое мировоззрение. Это те его создали, кто до сих пор рядом с нами… Поэтому, так и повелось с детских лет – только услышим: «шведская», так сразу и возникает ассоциация с чем-то неплохим, но при этом приходится заливаться румянцем, иногда даже сильно.

Если откинуть мысли о шведской технике, безукоризненно работающей в наших сумасшедших режимах, тогда какая картина появляется у нас перед глазами? Мы ж не виноваты… Меня, тоже так учили, я не из другого теста, я как все… Только – «шведская», и тут же мы мысленно переносимся в огромную спальню, площадью, примерно, в две-три наших «залы». Посередине, соответственно, такая же громадная кровать с балдахином, где за полупрозрачными занавесками, если хватит фантазии, то можно всего лишь представить, что могут вытворять люди, внешне похожие на нас. Да, можно вообразить, и тут же остолбенеть от собственной смелости.

Ой! Я как вспомню тот случай – невольно стыжусь. Как можно в центре всеми нами уважаемого и любимого города такое… практиковать?
Интересно, у них сразу было полное название, в смысле «с прачечной», или сначала «шведская», а потом в целях конспирации добавили второе слово? Если «скандинавская», значит, чего-то много и общее, как за «шведским столом», пока не оттащат. И если они все-таки иногда стирают, то, как именно данный процесс выглядит со шведской точки зрения: все должно быть общее, т. е. в одной куче? Мои носки с чьим-то нижним… и мылом в придачу, или наоборот, а их только вода?

Я, в тот день, так сильно расстроился из-за местных горожан, что часа два по состоянию здоровья пришлось сидеть на лавочке возле прачечной. Специально не следил, но отметил: никто не заходил, никто не выходил, только занавесочки на окнах качались, словно ненароком приглашая, мол, доверьтесь профессионалкам – обижены не будете.
Как же им не совестно! Через единственную открытую форточку доносится ритмичный звук – не менее чем на десятке стиральных досок (после колеса, второе по значению открытие человечества) женские руки удаляют грязь с белья старым добрым способом. Но прачечная-то – шведская, и поэтому обязана тихо работать, а звук раздается все сильнее, и все более упорядоченным ритм становится.

Может быть, там, за вывеской, идет процесс, к которому нордические народы шли века, вынянчивая в муках свое отношение к некоторым аспектам нашего бытия?
На краю Земли, под вечной палитрой неискушенного Северного сияния, им понадобилась целая эпоха, чтобы научиться тому, что большинство славян впитало с молоком матери. Мои соотечественники должны быть признательны замечательному человеку8 за сохранение чистоты и самобытности слова, означающего это деяние, имя которому – халява.

8 В. Даль, рус. писатель, лексикограф, этнограф.

Потому-то из прачечной никто выходить не собирается, наверное, по записи пришли на стирку с ночевкой. Этот процесс, очевидно, упёрся-таки в слово, которое я с неимоверным упорством пытаюсь возродить. Велик и могуч наш язык, а халява – одна, отчего же тогда не настираться от души, или как твердит крупица фольклора: «лучше один раз крови напиться…».

Не понимаю: как этому шведскому притону, т. е. прачечной, удалось приютиться в таком оживленном месте? Ведь невдалеке находится еще и общежитие трикотажной фабрики. А теперь, не задумываясь, не откладывая на завтрашний день, просто нужно взять и представить: какую мину эти провокаторы заложили в центре миллионного города?! Гапоны! С Россией необходимо договориться, нет – лучше с Вольфовичем, и всех их до одного отправить в Сибирь, на Туруханский этап, где нога Ильича не ступала. Пусть эти «викинги» попробуют там прачечную открыть.
Мои буйные мысли несколько приутихли, и я успокоился: возможно, внутри этого здания действительно стирают, но только новым прогрессивным методом. Ноги отпустили меня, и я не спеша дальше побрел по городу в сторону автовокзала, продолжая рассматривать объявления.

В квартале от озорных «викингов», стена дома усыпана геральдическими вывесками, плакатами, обклеена бумажными объявлениями. Разноцветные стрелки указывают путь, где можно дешево найти или обрести нечто важное, крайне необходимое в нашей жизни, без чего нам долго не прожить. Строгая, мощная, скорее – тяжелая, голубого цвета стрелка, несмотря на нелепость своей ширины, радует глаз спасительным перстом, указывая за левый угол. Там находится «Школа классического массажа с поглаживанием и прощупыванием, а так же бесконтактного, основанного на полувибрационном методе – сразу обучаем и лечим». Тут особенно и раздумывать не стоит – все ясно – им бы впору заняться самолечением голов, т. е. помассировать одним из рекламируемых ими методов свои черепные коробки. Вдогонку этой стрелке еще одна, но поменьше: «Дерматолог, уролог, гинеколог». Эти доктора иногда, как опята – дружные ребята, а бывает – «един в трех лицах». Правда, ютятся все наши доброхоты-спасители несколько странно: по закоулкам, подвалам, подворотням. Вроде бы маняще зазовут и тут же спрячутся, и попробуй теперь отыщи то заветное кресло, или кушетку, под лестницей в каморке.

За следующим углом: «Мануальную терапию проводит единственный, настоящий ученик Касьяна – невропатолог-костоправ…». А в углу небольшая приписка: «мастер на все руки». Дело-то знакомое – еще один Данило-клон, уполномоченный и неповторимый, захватил обширнейшее поле деятельности от мозгов человеческих до его пяток через копчик…

Внимая веянию времени, вы, вдохновленные, ветрено войдете (вползете) с верой в выклянченное волшебное выздоровление к всесильным, важным, величавым, но вертлявым вездесущим всамделишным вертопрахам.
Вам, выкашлявшимся, с вожделением вполголоса выговорившимся, весьма воспрянувшим и взвесившим все, и верующим в везучее высвобождение от… вдруг вероломно впрыснут, введут, впихнут, вдобавок вправят, ввинтят, вставят, вырвут, вскроют…

Взамен же без волокиты виртуозно, но вежливо вывернут! выгребут! вычистят! выдоят! выжмут! высосут! и вальяжные временщики-ветеринары влюблено выпрут вас взашей.
Вы выйдете (выползете), вздрогнув от воспоминаний, возмущенно взвоете; внезапно всплакнете – почему же так немилосердно обошлись с вами? Так ведь раньше нужно было чуть-чуть думать головой! Иных вариаций – нет, и быть не может!

Вот и вдумайтесь, вначале ворча, а затем всерьез вглядевшись в голую правду о том, как в подобных закоулках иногда сильно доверчивым лицам и гипс наложуть, и бальзам в восточном стиле на душу накладуть.
Бажовский Данило был добр, а тут, куда ни кинь глаз: всюду «жаба» давит. Поменьше городок, соответственно: «жабенятко», ну, а если, как мой «хуторок», то у нас нет такого прожорливого размаха, оттого что здесь властвует иная философия: свои люди – сочтемся.

Да-а, большой город полон новизны, даже через «край» ею хлещет, да так интенсивно, что заставляет задуматься: где же та грань морали, через которую он (город) давно перешагнул? Мы сами вскармливаем вокруг себя враждебную среду, потом нагло врывающуюся в нашу жизнь. Вспорхнуть бы, да улететь… Домой, домой! Только домой! Быстрее – на вокзал, оттуда – на север, там моя спокойная гавань; там мой тихий городок, куда еще не докатилась «шведская волна»; там мои друзья, мой народ – они всегда помогут, а здесь уже молятся другому Богу. Скорее на Родину – предупредить…

Как не торопись, но обратный путь лежит мимо рынка. Как же я не зайду, не посмотрю: чем большой город кормит своих детей, чего нам в недалёком будущем ожидать? Ведь «волна» покатится почти вслед за мною, и каждая крупица новых знаний поможет вскоре выживать среди нарастающего хаоса. Быть может, экзотику чудную увижу – это славное дело: будет, чем знакомых удивить.

Вот и лоток, заслуживающий внимания, читаю перечень продуктов: имеются в наличии пупки двух сортов, огузки тоже двух сортов. Огузки! Двух сортов?! Разнополые, что ли? Если так – это сколько же времени требуется для их сортировки? Вручную кипит работа, или огузочно-сортировочная машина – чудо прогресса вносит лепту в развитие малого бизнеса? Судя по приветливым лицам на другой стороне прилавка, уяснил легко – пояснений вряд ли дождешься. Но потом я сам понял, не глупый же, птица-то для народа существует двух сортов.

Дальше пошли деликатесы большого города: крылышки, голень, обрезь печеночная – все двух сортов. Выходит, есть что выбрать. И тут я не поверил своим глазам… Думал – сегодня столько много узнал, что теперь удивить меня чем-нибудь уже будет довольно сложно. Что дальше-то будет? Это первая ласточка!..

Продавщица, веснушчатая «весталка», весом килограмм на сто десять, заинтересованно обратилась ко мне:
- Что берем, молодой человек?
- Спасибо за комплимент. Барышня, если я не ошибаюсь – это куриные шкуры?!
- Да.
- В какую цену?
- 4.50 за килограмм.

Я, вздохнув, отважился ещё на один маленький вопросик:
- А говяжьей – нет, я приобрел бы квадрата полтора?
Ой! Что там было дальше, не стоит воспроизводить. Какие-то они здесь все нервные? Очевидно, сказывается суета большого города. Особенно меня поразила «весталка», оказавшаяся последним специалистом на моем пути домой…

Надо полагать, в нашей жизни сложится все хорошо, если мы будем бдительны и доверимся настоящим профессионалам.

11.01.2007